«Сложносочинённый» план доктора Шульца

Предыстория

Когда Квентин Тарантино сообщил, что хочет лично поговорить со мной по поводу моей рецензии на его последний фильм «Джанго освобождённый», я был уверен, что мне попадет — я назвал один момент в сюжете фильма «абсурдным», и Тарантино, как я слышал, захотел «обсудить этот момент со мной». Так захотел, что моего редактора, который должен был модерировать интервью, уведомили, что Квентин согласен говорить только при условии, что беседовать мы с ним будем с глазу на глаз. Так что — да, я был уверен, что иду «огребать».

И тут пора обозначить тот самый «абсурдный» момент в сюжете (внимание: спойлеры). В фильме «Джанго освобожденный» титульный персонаж, раб по имени Джанго (Джейми Фокс), объединяет усилия с охотником за головами, урожденным немцем, доктором Кингом Шульцем (Кристоф Вальц) в поиске и спасении жены Джанго, Брумхильды (Керри Вашингтон). Брумхильда, которая знает немецкий язык (держим это в уме) — рабыня на плантации жестокого плантатора Келвина Дж. Кэнди (Леонардо ДиКаприо). Келвин питает страсть к «мандинго» — рукопашному бою, где рабы колошматят друг друга насмерть. Итак, у Джанго и Шульца в распоряжении есть 12 тысяч долларов, но вместо того, чтобы просто предложить Кэнди эти деньги за Брумхильду, Шульц придумывает сложносочиненный план, согласно которому хочет якобы купить одного из бойцов Кэнди. А затем, во время «подбора» подходящего кандидата на плантации Кэндиленд, «замечает» Брумхильду и просит закинуть ее «в довесок» к основной покупке. Шульц объясняет это тем, что Кэнди не заинтересовала бы плёвая сделка купли‑продажи одной из его девок, и что любопытство такого человека необходимо возбудить более соблазнительным предложением.

Я же утверждал, что этот план, реализация которого заняла добрую часть фильма, держится на одних только предположениях.

И накрутил себя, что на встрече с Тарантино мне придется бодаться с ним по поводу этого «плана», или, если хотите, «абсурдной затеи». Но вопреки моим опасениям, Тарантино вовсе не собирался на меня орать. Наоборот, я увидел жизнерадостного парня, такого же фаната кино, как и я, готового к откровенному разговора. В своей практике я редко встречал режиссера, который так открыто идет на разбор полетов с журналистом, не говоря о том, чтобы самолично этот разбор полетов устраивать.

Здравствуйте, сэр.
Блин, вот же я ждал этого разговора!

Наслышан. Вы меня, надо сказать, заставили понервничать.
Да брось! Я просто хотел с тобой поговорить. Наконец-то интервью, в котором мне действительно есть что сказать!

Ну вы же постоянно раздаете интервью и разговариваете.
Да все о том же на сотый раз. А с тобой я хотел поговорить о твоей рецензии. Хочу кое-что прояснить.

Вы не забывайте, я к сегодняшней встрече не готовился. Так что — это чистая импровизация…
Аналогично.

Тогда все по-честному. Если в целом, то мне понравился ваш фильм.
Да я понимаю, не бойся меня обидеть, я не расплачусь. Ты поднял в своей рецензии вопрос, который я уже раза три встречал в других изданиях. И решил, что было бы здорово этот вопрос прояснить. Я с куда большим удовольствием поговорю об этом, чем в сотый раз буду давать тупое интервью ни о чем. Так вот, твоя претензия была в том, что их план…

Затея.
Затея… была «абсурдной» и нелогичной. Так вот, тут действительно есть о чем поговорить.

Вы, очевидно, знаете свою историю куда лучше моего, так что, сдается мне, ни при каком раскладе мне тут не выиграть. Но я в деле!
Ну, никто же тебя за язык не тянул.

Это верно.
В общем, давай разговаривать будем так: аргумент — контраргумент. Я, кстати, тоже часто придираюсь, когда сам про фильмы пишу. Типа: «Это что за бред?» Забавно, что я уже в трех материалах прочитал об этой детали.

Мне кажется, герои опираются на одни лишь предположения в отношении того, как отреагирует Кэнди. Что он якобы не заинтересуется продажей одной только рабыни.
Это я понял. Но мне показалось, вы все скорее имели в виду что-то вроде «Нет, я понимаю, чем руководствуется Шульц, но как-то это неправдоподобно».

Шульц как-то, кажется, зря переживал, что Кэнди и внимания на них не обратит, если они придут только за рабыней. И мне просто интересно, ну откуда он мог знать это наверняка?
Штука вот в чем. Когда я узнал про эту придирку… И, кстати, во время работы над фильмом я уже знал, что к этому будут придираться…

Что фильм будут разбирать под микроскопом?
Со счетчиком Гейгера: «Так, погоди. Тут что-то не то, что это за план такой идиотский?»

Да, этот план дает ход многим интересным поворотам в фильме, но уж больно он кажется надуманным.
Не надо принимать оборонительную позицию. Мы же просто разговариваем. Я понимаю, откуда взялось такое мнение. Но считаю, что в конечном счете ты не прав. И вот в чем дело. Тут как бы обоюдоострый меч. С одной стороны у Шульца нет права на ошибку. Вообще никакого. Они обязаны забрать Брумхильду. И вот, выложи он Кэнди всё начистоту, как бы они попали в Кэндиленд? Кто бы их туда пригласил заниматься там своими подозрительными делишками?

Шульц ведь немец. Допустим, до него дошел слух, что на плантации есть рабыня для утех, которая говорит по-немецки, и он ею заинтересовался. Это не вариант?
Нет-нет, это… Понимаешь… Это могло бы сработать. Могло бы. Но тут надо понимать, кто такой Шульц. Ты судишь по тому, как бы ты поступил, а надо судить с позиции Шульца. Подумай вот о чем — будь Шульц парнем прямолинейным, он бы сразу, приехав в Дотри, штат Техас, пришел бы к маршалу и сказал: «Слушай, шериф ваш не за того себя выдает, и я приехал его арестовать».

Вот да. В фильме очень уж он сложно своего добивается.
Именно. Он ведь мог бы просто прийти к маршалу, объяснить ему ситуацию с шерифом и взять того под арест. Но Шульц никогда бы не взял арестанта живым, потому что это чревато — как бы самому не оказаться трупом. Хотя он мог бы вывести его за город и там пристрелить.

То есть Шульц любит театральность?
Он обожает театральность. Обожает придумывать извилистые затеи, создает хаос и внутри этого хаоса дирижирует действом.

То есть он верит в то, что его план попасть в Кэндиленд — единственно верный, потому и создает этот хаос?
Нет. Такой вариант подошел в Дотри, но в случае с Кэнди тут обратный вариант, максимально далекий от хаоса. Шульца здесь обхаживают как толстосума-покупателя. Кэнди сам разложил перед ним все карты. Он прекрасно устроил Шульца, потому что тот богач, который приехал хорошенько потратиться. Но Шульц так уж устроен, методы его работы таковы, что он не может даже допустить для себя ситуацию, в которой он находился бы в положении ведомого. Это касается любых взаимодействий с людьми, и уж тем более когда речь идет о таком идиоте, как Келвин Кэнди. В особенности, когда этот идиот фанатеет от боёв насмерть.

То есть вы хотите сказать, что он придумал этот план, чтобы быть хозяином положения?
Он просто обязан им быть. Он не может позволить Кэнди «сесть за руль». Пойди он к Могаю (адвокату Кэнди) и скажи: «Слыхал, есть тут у вас в рабынях девчонка-немка»... Кстати, тут я хочу еще один момент отметить. Будь Кэнди персонажем Дона Джонсона, Спенсером Беннеттом, Шульц мог бы спокойно с порога предложить ему купить у него девушку, потому что именно этим Беннетт и промышляет — он торгует хорошенькими девушками. Но у Кэнди другой бизнес — напрямую идти к нему с предложением покупки рабыни было бы странно.

Но у Шульца и Брумхильды есть связь – немецкий язык.
Да, есть, но все равно это было бы слишком странно.

Странно, да, ведь это точка соприкосновения.
Могла бы ею быть.

«Я знаю, это странно, но я впервые слышу о рабыне, которая говорит по-немецки, и хотел бы ее купить».
Да, это могло бы сработать. В реальной жизни. Да и в контексте фильма тоже. Но если бы не сработало? Плана «Б» у них нет. Если бы это не сработало, все бы накрылось тазом.

То есть затея, показанная в фильме, подразумевала план «Б»?
Да. И не забывай, что когда Кэнди понял бы, что на самом деле им нужна Брумхильда, в тот же самый момент он обрел бы над ними власть. А Шульц ни на йоту, ни при каких обстоятельствах, ни под каким соусом не позволит Кэнди стать хозяином положения. Он никому такого не может позволить, особенно человеку, которого держит за полного кретина. Даже еще до знакомства с ним, зная о нем только понаслышке, он не мог бы позволить влиятельному толстосуму занять положение ведущего. Не мог просто прийти к нему и сказать: «Я немец. Слыхал, у вас есть рабыня, которая говорит по-немецки. Плачу за нее 5 тысяч». Он боится этого, потому что Кэнди может ответить ему: «Ну, раз она вам так нужна, выкладывайте все 10».

Но в итоге ведь они заплатили все 12.
Просто потому что до этого дошло. У них уже не оставалось выбора.

То есть они всё это наворотили, хотя могли бы просто прийти и сказать: «Вот, короче, все наши деньги». Я понимаю аспект «хозяина положения», но ведь, в конце концов, план все равно не сработал и они заплатили кучу денег. Вам не приходило в голову, что Кэнди, как только узнал бы об их истинных мотивах, мог просто выгнать их из дома без Брумхильды?
Нет, потому что Кэнди на нее плевать.

То есть Кэнди хочет денег?
Он хочет денег. Но штука в том, что Шульц не может позволить, чтобы кто-то другой, корме него, был хозяином положения.

А идти к Кэнди с этим предложением напрямую, значит сделать его хозяином положения?
Конечно, это дает ему рычаг. Кэнди может согласиться, а может и нет. Может диктовать любые условия и назвать любую цену. Шульц и 5-ти тысяч за нее платить не хочет, но он заплатит все 12, чтобы ее не избили насмерть. Не хочет, но заплатит. Он хочет купить ее за 350 долларов. Он хочет сделать вид, что собирается купить бойца Кэнди за 12 тысяч и забрать ее бесплатно, в довесок. А после их бы и след простыл. Он не хочет вообще ничего платить Кэнди.

А если бы план сработал, им вместе с Брумхильдой пришлось бы забрать с собой еще и бойца.
Он и не собирался его покупать. Они бы забрали Брумхильду, уехали, а через пять дней, когда по уговору должен был появится их адвокат, он бы не появился — и на этом всё. В том-то и хитрость. Они якобы тратят кучу денег на сделку с Кэнди, и девушка тут как тостер, который вам закидывают в подарок, когда вы кладете 500 баксов в банк.

Допустим, Кэнди узнает, что на самом деле их интересует Брумхильда, ему-то что? Для него главное ведь, что он получит деньги, о которых они условились.
В конечном счете, когда он получает свои 12 тысяч, на остальное ему плевать. Продал девчонку и такой: «Ну что, всем тортика и выпивки! Отлично продал кобылу!»

Но бойца он в итоге так и не продает.
Да, потому что теперь ему даже не придется терять хорошего бойца. Для него это настоящий триумф! Кэнди и Могай празднуют, оформляя бумаги на Брумхильду. Они продали рабыню, цена которой 300 баксов, за 12 тысяч. По меркам торговли лошадьми это небывалая сделка! Вот, кстати, интересный разговор у нас получается. Шульц и правда ошибся. Всё бы сработало. Предложи они Кэнди сразу 5 тысяч за девушку напрямую, он бы согласился.

Я вас обожаю.
Никому не говори.

Если честно, немногие режиссеры сказали бы такое. А вы соглашаетесь, что персонаж в вашем фильме действительно принял неверное решение.
Он просто отталкивался от неверных предположений. Шульц настолько непомерный эгоист и настолько любит всё контролировать, что в любой ситуации должен быть хозяином положения. Из-за этого его в итоге и убивают! Дело ведь уже было сделано, девушка уже была у них!

Они победили.
Они победили! Но он не может прогнуться под Кэнди, не может пожать ему руку. Мне кажется, это один из клевых таких подтекстов в фильме, что, мол, да, в итоге они были неправы. Предложи они Кэнди в лоб 5 тысяч за девушку, он бы им ее продал.

Я вот вижу персонажей Кристофа Вальца в «Джанго» и «Бесславных ублюдках» как людей крайне рассудительных. Вот, вроде, он нацист и говорит ужасные вещи, но в них все равно есть доля смысла. Когда он говорит, он говорит здраво и логично.
Между Шульцем и Ландой огромная разница. Шульц со своими абсурдными затеями по сути — напыщенный безумец. Один из самых шоковых моментов в фильме — это когда он приезжает в Дотри и убивает шерифа. Тут зритель такой: «Ни хрена себе! Что ж он натворил?! А дальше что? Джанго теперь будет рабом психа? Их обоих линчуют?» Зрители тут, прям как сейчас вижу, скрещивают руки на груди и говорят: «Так, ну и как они теперь выберутся из этого месива?» А потом Шульц выходит такой: «Этот человек не тот, за кого себя выдавал. На самом деле он тот-то». Тут всё становится ясно, ты понимаешь, что такой у него modus operandi. Это, кстати, один из самых трагичных моментов в фильме – будь они проще, не выдумывай они себе сложных путей, всё сложилось бы иначе. Но таков уж Шульц, хитрость и «сложносочиненность» — это его стиль. Никогда не показывать своего истинного лица, прятаться за масками и притворяться кем-то, кем он не является, дурить людей — это его стиль.

Кажется, меня скоро выгонят.
Спасибо тебе, что собрался с духом и пришел поговорить. Я понимаю, из чего вы все исходили, когда предъявляли эти претензии, и я просто решил разложить всё по полочкам. И что забавно, я ведь мог вставить в фильм сцену, где ясно бы изложил, почему они решили пойти таким путем. Будь это книжка, например, никто бы таким вопросом и не задался, потому что в книжке был бы расписан внутренний монолог Шульца, где бы все это объяснялось. Но я не хотел вставлять посреди фильма длинную сцену с разъяснениями, чтобы не нарушать динамики. «Так, а теперь минуточку внимания, сейчас мы вам расскажем, что мы будем делать дальше» — в таком духе. Я положился на то, что большинство зрителей доверится мне, и будет просто смотреть, как разворачивается их план.

Большинство так и сделало.
Похоже на то.

Кроме идиотов вроде меня...
Не идиотов, просто... Ты рассуждал со своей колокольни, а не с позиции Шульца.