Дело все в том, что Гас ван Сент — гей. Этим сказано многое, события в картине (и вся она в целом) носят характер защищаемой режиссером правды. Он как будто постоянно пытается кому‑то что‑то доказать. Мол, мы так хотим, чтобы нас приняли за равных в этом мире, мы вот даже отличные политики, если нужно. И т.д. Но мир жесток, и людям нетрадиционным в консервативном мире все‑таки не место. Это социальный инстинкт, когда консервативное общество старается выкинуть из себя этого другого, не такого как все. И когда этот базовый инстинкт, на основе которого создавались общества и империи начинает разрушаться, со временем рушится всё. Что мы и наблюдаем сегодня в западной цивилизации (российская тоже близка к этому). Это я к тому, что сегодня быть Харви Милком — это нормально, а иногда и модно. И в политике, и в кино... А в целом, присоединюсь к консерваторам. Во‑первых, описание фильма меня сбило с толку. Харви Милк не открыто признался в своих наклонностях. Именно эти наклонности стали основой его политической карьеры и избрания на должность. Ему плевать было на права других людей, его заботили только геи и лесбиянки. Персонаж Бролина недаром сказал ему что‑то типа: «Я не могу жить с семьей на свою зарплату. Если тебя так уважают люди, у тебя успех, внеси законопроект, который улучшит нам жизнь». И что? Права геев оказались важнее. Нередки случаи, когда известные люди признаются (именно так) в своих гомосексуальных наклонностях, но их социальная значимость от этого не уменьшается и общественность не начинает относиться к ним по‑другому. Другое же дело, когда человек самоутверждается через них, как Харви Милк. В общем, финал закономерный.
−2
